«Большой спорт – это не про здоровье», – интервью с главным хореографом Этери Тутберидзе

Пример HTML-страницы

Можете вспомнить 2014 год, ледовый дворец «Хрустальный»? В тот момент, когда вы еще не работали в команде Этери Тутберидзе, с ней уже сотрудничала ваша мама (Людмила Шалашова – бывшая балерина Большого театра, хореограф.)?

Нет, сначала с Этери Георгиевной начал работать я, а потом, уже где-то через год, когда потребовался хореограф для зала, для занятий балетом, я предложил свою маму. Этери Георгиевна посмотрела ее занятие, и всех все устроило.

Как вы сами попали в «Хрустальный»?

Я на тот момент уже несколько лет работал тренером и хореографом на других катках, делал шоу с Ильей Авербухом. И когда Этери обратилась к Илье за помощью, сказала, что ей нужен новый человек в команду, хореограф, он посоветовал меня, дал ей мой номер, и так все началось.

Выходит, Этери тогда уже видела какие-то ваши работы, скажем, в шоу или для других спортсменов?

Зная Этери Георгиевну, не думаю, что у нее было на это время. Все-таки шла подготовка к Олимпиаде.

Помните первую программу, которую поставили для члена команды Тутберидзе?

Если брать знаковую программу, ту, что была показана на большой арене, – это короткая программа Адьяна Питкеева.

А как программы придумываются, замыкаются вокруг спортсмена? Как вы выбираете музыку, образы для того или иного фигуриста?

Из-за того что я каждый день работаю с этими спортсменами, учу их кататься и вижу способности, мне легче понять, что им подойдет и поможет раскрыться. А дальше я стараюсь предлагать несколько вариантов музыкальных композиций. Или, если у меня есть готовые идея и образ, все подробно объясняю, показываю, и дальше начинается подготовка.

Где проще всего отыскивать образы? В кино, музыке?

Это все благодаря интернету. И возможностей у меня больше, чем если бы сам ходил в театр, оперу, кино, на концерты и шоу. Благодаря интернету информацию проще осваивать. И абсолютно в разных источниках можно найти тот или иной образ. Интересная история с показательным номером Алины Загитовой, который она катала в дань памяти моей мамы (Людмила Шалашова скончалась 29 августа 2019 года.). Я смотрел видео на YouTube, но тут сюжет прервала реклама, которую мы все так не любим, и в этой рекламе заиграл трек группы M83. Я его услышал, зашазамил, стал переслушивать, и так появилась идея номера о цветке и о жизни.

Прошлогодняя программа Алены Косторной – «полет души во время клинической смерти», так сама она ее охарактеризовала, – это тоже посвящение маме?

Нет, эту программу Алена катала два сезона. Мы с Этери поставили ее раньше, чем все произошло.

Ваша группа известна на весь мир чемпионами мира и Олимпиад, а также тем, что фигуристки Тутберидзе уже в юном возрасте осваивают четверные прыжки. Засилье этих элементов – оно мешает в постановке художественных программ? Как мирить сложные технические элементы, которые требуют концентрации и подготовки, с плавным художественным сюжетом?

Один, два и даже три четверных прыжка, если грамотно разложить их в программе, не сильно влияют на смысловую нагрузку сюжета и хореографию. Но если придется ставить пять четверных и больше – здесь начнет страдать программа: потому что заходы на такие сложные прыжки требуют большей скорости, большего времени на подготовку. Из-за этого целостность номера может рушиться.

Как часто вы набираете новых спортсменов в команду?

Если говорить о маленьких детях, то достаточно часто, больше 3–4 раз в год. Что касается более взрослых спортсменов – от 11 и 12 лет и до бесконечности, то в любой момент. Но обычно это происходит в конце сезона, когда спортсмены решают переходить от одного тренера к другому. Как от нас, так и к нам.

С чем вы связываете то, что Коньково, «Хрустальный» сегодня стали центром мирового женского фигурного катания?

Наверное, это случилось после Олимпиады в Сочи, когда Юля Липницкая произвела настоящий фурор, и люди заинтересовались фигурным катанием. И с того момента благодаря работе тренерского штаба мы каждый год показываем результаты высшего уровня. Родители это видят, понимают, поэтому приезжают к нам на просмотры даже из других городов.

На что вы обращаете внимание при просмотре детей? Речь о 7–8-летнем возрасте.

Тут работает опыт и профессиональный взгляд тренера. Мы следим за фактурой спортсмена, смотрим на рост… У нас очень высокий координационный уровень. Понятно, что высоким детям будет сложно прыгать четыре оборота. На что еще смотрим? На высоту прыжка, мягкость мышц, растяжку, вращения. Тут много факторов, чтобы целиком собрать пазл. Еще нам важно понимать, можем ли мы помочь ребенку дойти до того уровня, который, на самом-то деле, от нас ждут его родители. Они ведь не приводят детей просто так на каток покататься. Каждый родитель думает, что его ребенок должен стать олимпийским чемпионом. И, чтобы потом не разочаровывать родителя, нам важно сразу понять, есть ли для этой цели данные. Очень многие думают: приведем ребенка в команду Тутберидзе, и все получится само собой.

Когда вы говорите о важности фактуры – о чем именно речь?

Спортсмен должен быть в хорошей форме, без лишнего веса.

А спортсмен должен отличаться от других?

Хм… Каждый спортсмен отличается, клонов у нас нет.

Я не об этом. Визуально должны ли фигуристки отличаться друг от друга? Работает ли в спорте это правило модельного бизнеса?

Конечно, любому человеку, чья внешность вызывает улыбку на лице, будет проще добиться расположения к себе зрителей и судей. Мы видим это на примере художественной гимнастики. Как и в фигурном катании, там много красивых девушек, которые становятся великолепными спортсменами с технической точки зрения.

Конкуренция в фигурном катании идет на пользу спортсменам?

Безусловно, и поэтому у нас такое количество сильных спортсменов. В этом обычно и кроется проблема многих стран: там нет конкуренции и спортсмен, который катается на хорошем уровне, не чувствуя, что ему дышат в спину, не совершенствуется; он и без того знает, что попадет на чемпионат мира или Европы.

Как конкуренция влияет на психическое здоровье спортсменов? Наверняка это не сильно отличается от любого сверхконкурентного предприятия, где результатами борьбы становится апатия, выгорание.

Все мы знаем: одно дело – заниматься спортом для здоровья, а другое – быть частью большого спорта. 

Но мы стараемся быть в постоянном контакте с детьми, проговаривать, обсуждать какие-то моменты. Главное – найти правильные слова, поддержать, объяснить, почему случилось то, что случилось. Важно всегда оставаться честным. Не говорить: какой ты у нас замечательный, а мир несправедливый. Нет, если что-то не вышло, у этого есть причина, что-то недоработали, надо становиться лучше, и результаты придут.

А спортивные психологи – они вообще работают с фигуристами?

Да, они есть, но я не могу сказать, в каких школах и группах их услугами пользуются на постоянной основе. Большую часть жизни спортсмен проводит именно с тренером, и проблемы, которые испытывает, решает тоже с ним.

Источник: GQ

Добавить комментарий