— Чем занимаетесь после завершения спортивной карьеры?
— Полтора года назад переехала из Питера в Москву окончательно и бесповоротно. Работаю тренером в группе Анны Царевой в «Самбо-70».
— Став в первый раз серебряным призером юниорского чемпионата мира, вы уехали из Питера в Москву и попросились в группу Этери Тутберидзе. Не боялись конкуренции с сильнейшими фигуристками России?
— Наоборот, очень хотела попасть в группу с большой внутренней конкуренцией. У Тутберидзе любая фигуристка сразу же подмечает стержень. Она очень сильная женщина и требовательный тренер. Ехала к ней, чтобы работать много и упорно.
— Рассчитывали, что там вас научат исполнять четверные прыжки?
— Медведева рассказывала, что за пределами катка вы дружили, и она старалась помочь адаптироваться в столице…
— Все верно. Мы поддерживали друг друга, и Женя старалась помочь в решении каких-то проблем.
— Неужели может существовать дружба между реальными конкурентками за место в сборной и на пьедестале?
— Что же в таком случае заставило вас покинуть группу Тутберидзе?
— Бытовые неурядицы, не имевшие никакого отношения к фигурному катанию. В Москве нашу съемную квартиру трижды обкрадывали. Один раз это случилось, когда выступала на этапе Гран-при, и мама даже не сообщила, чтобы не выбить меня из колеи. В последний раз унесли только что полученную мною форму. Такое ощущение, что за мной следили.
— Неужели кто-то из конкуренток навел грабителей?
— Как же они отпустили вас, когда последовало приглашение из «Ангелов Плющенко»?
— Меня никто не приглашал. Сама напросилась на просмотр, когда не пошло в группе Евгения Рукавицына. Его система мне не подошла. Два года тренировалась — и ничего не получалось. Хотела даже заканчивать, но мама сказала: «Отдадим все, что у нас есть, но поезжай в Москву!» К этому времени мне уже не 15 было.
— Не была, но просто выбора не было.
— Из «Ангелов Плющенко» вы ушли со скандалом, и вдогонку прозвучали обвинения в симуляции травм и нежелании работать. Как вы их воспринимали?
— С улыбкой. Любой тренер, у которого каталась, подтвердит, что меня не нужно заставлять работать. Наоборот, нужно останавливать, когда твержу: «Хочу еще попробовать!» Хотя с улыбкой воспринимаю слова Плющенко сейчас, а тогда даже в больницу угодила. Реакция была не столько на заявление руководителя академии, сколько на последующие обсуждения в социальных сетях. Тогда у меня не хватило мозгов от этого отключиться. Сложно это сделать, когда приходят оскорбительные посты.
— Могу говорить только о себе. То, что происходит в группе Евгения Владимировича Рукавицына, сегодня ко мне никак не относится.
— Насколько важно взаимопонимание между тренером и спортсменов, и с кем из своих тренеров вы лучше всего взаимодействовали?
— С кем из ваших тренеров такой контакт был?
— Пожалуй, с Ангелиной Туренко. Мы до сих пор общаемся и обсуждаем какие-то проблемы.
— Что же помешало под ее руководством выйти на новый уровень?
— Как вы пережили переходный период?
— В бытность фигуристкой за меня все решили. Даже учеба была необходимостью. В немногие свободные часы читала стихи и слушала музыку. Вливаться в жизнь, которую вели мои сверстники, было поначалу тяжело. Помогли учеба и работа в детском ледовом театре Елены Бережной. Меня очень поддержали ребята, которые там работали. Помогли понять, как живут обычные люди, как они общаются. Исчезла даже боязнь сказать что-то лишнее. Потом переехала в Москву, где образовался круг общения. Как-то так сложилось, что в родном Питере у меня его не было. Даже погулять или сходить в кино не с кем было. В столице за полгода появились друзья и добрые знакомые.
— Рискнете дать какой-то совет действующим фигуристам, потолком для которых объективно является не олимпийский пьедестал, а участие в чемпионате России по итогам отбора?
— Давать советы просто не имею права. Такие вопросы каждый должен решать сам. С самим собой тоже нужно уметь общаться.
