— С чего для тебя началось фигурное катание?
— У меня старший брат занимался футболом. Однажды у него был матч, мне тогда три года было, и меня на время игры решили отправить покататься на коньках. Просто для себя. Матч был в месте, где есть и каток, и поле. Я каталась-каталась и сказала маме в один день, что мне это нравится.
В то время я еще параллельно балетом занималась. Мама сказала выбрать, чем я хочу заниматься — балетом или фигурным катанием. Я выбрала второе, и после этого мы пришли тренироваться в группу Ирины Евгеньевны Нифонтовой. Мне тогда было три с половиной года вроде.
— Ты прям так хорошо помнишь эти первые моменты?
— Да, это же самое начало! Четко запомнила, что это все было практически сразу после моего дня рождения — мне только-только три года исполнилось. Потом полгода покаталась просто так. И перешла на первый год обучения к Ирине Евгеньевне.
— И как это было? Просто обычно есть только две версии: встала на лед и сразу покатилась или упала, заплакала, ничего не нравилось и все такое.
— Второе. Я спала на льду (смеется). У нас у Ирины Евгеньевны утренние тренировки начинались в 7. На старом катке тут, в ЦСКА. А мне ехать даже без пробок минут 25 надо.
— Так было прям сразу?
— Да, мне тогда было три-четыре года.
— Во сколько же ты вставала?
— Ну, тогда, конечно, никакой разминки не было. Это сейчас нужно прийти за 45 минут до льда, размяться, все понять, позаниматься со скакалкой, а дальше — тройные аксели, четверные тулупы, все на свете (смеется). Тогда можно было приехать за 10 минут до начала — в 6:20, 6:15.
— И сразу на лед?
— Да, лед, ОФП, хореография и все. В 11-12 дня мы уже были свободны.
— А не опасно с ходу на лед без разминки?
— Вообще, опасно, но тогда у нас еще не было особой нагрузки.
— Итак, давай зафиксируем. Чтобы быть на месте к семи утра, нужно выйти из дома где-то в районе 6, так?
— Ага. Но я помню, что не завтракала никогда. Мне мама что-нибудь брала с собой, и я ела сразу после льда. Мы вставали в 5:30, через час уже были на месте.
— Мама не шокировалась, что приходится так рано вставать?
— Шокировалась. И ее это очень сильно бесило (смеется).
— А тебя?
— Меня, кстати, не особо. Я очень быстро засыпала — могла уснуть в 9 вечера и спать свои заслуженные 8-9 часов. Вообще, я и днем спала, и ночью. Много спала, в общем (смеется). Еще и в детский садик успевала ходить. Но сейчас в школу не хожу совсем.
— Ты на домашнем обучении?
— Ну, как бы да. Недавно зашла в электронный дневник, там можно посчитать все свои походы в школу. С сентября по апрель их оказалось шесть штук (смеется). Сейчас, правда, надо будет пойти еще — написать диагностическую работу по математике. Без нее никак.
Первые четыре года в начальной школе у меня была очень хорошая учительница, но ей настолько не нравилось, что я ухожу с уроков… Третий-четвертый класс я ходила максимум на один урок в день, но его я тем не менее не пропускала. А ее нервировало, что я ухожу с остальных четырех. Теперь же ходить совсем не получается.
Программу школьную, конечно, не забрасываю — занимаюсь с репетиторами. Плюс испанский учу дополнительно. Нам сказали в пятом классе выбирать второй язык в дополнение к английскому. Дали на выбор немецкий, испанский, французский и китайский.
— И даже китайский?
— Да, но он какой-то слишком сложный. Я вбила в «гугл», сколько там иероглифов — 50 тысяч. Это слишком (смеется). Французский мне как-то не очень нравится по звучанию, как и немецкий. В итоге я послушала, как звучит речь на каждом из языков на выбор, и остановилась на испанском.
Папа у меня учил немецкий, а мама и брат — французский, и мама очень долго уговаривала за него взяться. Говорила, мол, попробуй, он же такой красивый! А брат сказал, что он скучный (смеется). Я послушала брата — и вот два года учу испанский.
— С какого времени в тебе возник интерес к фигурному катанию? Не как к хобби, а в целом как к индустрии.
— Наверное, когда пришла к Сергею Дмитриевичу (Давыдову). Я пришла в 2017 году, мне было семь лет.
Почему перешли к нему? Мне мама сказала попробовать. А я сказала: «Нет, я не уйду от Ирины Евгеньевны. Никогда не уйду!» (Смеется.) В итоге мама привела к Сергею Дмитриевичу — «попробовать». Я прошла испытательный срок, меня оставили. Тогда я прыгала одинарный аксель и все двойные. Дупля не прыгала и вроде даже не пыталась.
— В семь лет особо и не нужно ведь?
— У нас сейчас Катя Корчажникова в восемь лет прыгает все тройные и 3-3.
— Ну, это сейчас. А пять лет назад…
— В принципе, тоже верно. Я пришла весной, а уже осенью прыгнула дупель. За полгода его выучила.
— От нескольких других тренеров слышал такое выражение — «давыдовская техника». У вас действительно на тренировках настолько много внимания уделяется подводящим упражнениям и всему такому?
— Да, подводящих у нас очень много. Я теперь учу тройной аксель, и сперва мы с Александрой Романовной (Кравцовой) проходим все подводящие, чтобы каждая нога и рука были на месте. Только затем идет двойной аксель на подъем высоты.
— Процесс довольно долгий.
— Да. А четверной сальхов сколько я учила… Это было очень тяжело.
— Почему?
— Потому что это был мой первый четверной. Тело еще не приспособлено — только тройные выучились, а уже надо на четверной идти. Учила я его со старта и до первого прыжка на выезд… Ну, года два, наверное. А потом еще полтора года вкатывала в программе. Впервые я попробовала четверной сальхов в декабре 2020 года, а первый раз выехала на соревнованиях на младшей «Москве» в январе 22-го.
— То есть начала учить в 2018 году?
— По-моему, весной в 2019-м все же. У меня закончилась первая моя «Москва», и сразу же мы начали заниматься прыжками. Сначала тройные стабилизировали, выучили наконец-то тройной лутц — у меня с ним тоже борьба была. А сальхов — просто у меня тройной всегда был высокий. Вот и предложили попробовать, вдруг там что-то есть.
Я попробовала и сразу перекрутила тройной в четверть. С нового сезона мы снова за него взялись, и потом два года — и выучила.
— На момент начала тренировок сальхова тебе было восемь-девять лет?
— Скорее девять.
— Это же очень рано.
— Ну, да. Но на самом деле в то время не было прямо уж очень много попыток четверного. Активно его напрыгивать мы стали в 10 лет, когда еще «удочка» добавилась. А в 2020-м стало уже прямо очень много четверного. Я приходила, и на протяжении 3-4 месяцев был чистейший след от выезда, но я постоянно падала, не могла приземлить. Каждый день на протяжении нескольких месяцев падаешь с чистого четверного сальхова!
— И как это воспринимается? «Сколько ж можно»?
— Вот именно так и воспринимается — сколько ж можно? (Смеется.) И не только у меня — у Сергея Дмитриевича, у Александры Романовны. У всех.
— Психологически непросто, наверное.
— Да. Здесь нужно просто переключиться с «не умею» на «умею» — и все пойдет. Потому что даже когда я ходила на «удочку» — потому что уже не знали просто, как мне помочь, — меня поднимают и говорят: «Я тебя не тяну! Сейчас снимаю тебя, и ты идешь сама». Нет. Иду и падаю.
— Говоришь, начала следить за фигурным катанием после перехода к Давыдову. За кем из фигуристов следила?
— В то время как я пришла, Женя Медведева выиграла чемпионат мира. Тогда стала следить за Женей, а в 2018-м весь ЦСКА смотрел Олимпийские игры, где и Женя, и Алина (Загитова) выступали. Так что следить я начала, по сути, с Жени и с Алины.
— Интересно. Обычно между Женей и Алиной выбирают одну.
— А я на самом деле вообще не могу сказать, что у меня есть какой-то один кумир. Просто все спортсмены настолько уникальны, что выбрать не получается.
Я даже помню, как ходила на чемпионат Европы 2018 года в Москве. В принципе, у нас почти вся группа ходила туда. И у меня все постоянно спрашивали: «Маш, а тебе кто нравится — Женя или Алина?» А я всегда болела за обеих девочек.
Затем Саша Трусова сделала три четверных на юниорском чемпионате мира 2019 года. И мне кажется, что именно с Саши я начала следить прямо по-серьезному. А на чемпионате Европы 2020 года я очень много смотрела Алену Косторную. Мне так нравилось ее катание, очень красиво было. И тройной аксель этот ее в короткой…
— Да и сама короткая.
— Ага. Да и сама Алена Косторная (смеется). Но, конечно, я тогда следила за всеми тремя девочками — за Аленой, за Сашей и за Аней Щербаковой.
— После перехода к Сергею Дмитриевичу фигурное катание стало делом твоей жизни?
— Думаю, да. А вообще, если выбирать момент, когда я поняла, что это все всерьез, то пусть будет день, когда я прыгнула первый четверной сальхов. Было такое, знаете: «Ого! Оказывается, я могу».
— Говоря про твое расписание. Когда мы с Сергеем Дмитриевичем договаривались на приезд сюда, он сказал, что ты на катке с 10 утра.
— Да, я в 9:30 приезжаю.
— И до скольких?
— Сегодня у меня нет дополнительного льда, но обычно бывают либо скольжение, либо вращения. Потом заминка — и домой. Приезжаю я где-то в 19:30, а уже на 20:00 ставлю репетиторов.
— Целый рабочий день.
— Да. Мы приходим, за 45 минут до льда у нас разминка, потом первый утренний лед, заминка. Потом перерыв — пообедать, уроки сделать, полежать, если есть время. Потом хореография, разминка перед вторым льдом, лед. После него — дополнительные занятия, если есть, заминка — и все, домой.
— И в таком плотном графике все равно присутствуют какие-то дополнительные вещи вроде испанского.
— Тяжело, да. Но на самом деле трудно только первые 10 минут, когда ты смотришь в компьютер и вообще не понимаешь, что там написано (смеется). Но у меня понимающие учителя и по английскому, и по испанскому, и они осознают, что в 8 вечера мне уже трудно соображать.
Еще иногда бывает время на учебу в среду, когда у нас полувыходной — это когда не два прыжковых льда, а один. Где-то в 3-4 дня я могу быть дома. А полноценный выходной у нас только один — в воскресенье.
— Сурово.
— Да вообще нормально. Хорошо, что хотя бы один выходной есть. Правда, в него я все равно часов до трех дня уроки делаю, а потом уже могу погулять, поделать что-то.
— Еще один полувыходной, выходит.
— Ага (смеется). Самое главное — у мамы моей тоже, по сути, полувыходной. Она у меня математик, была учителем, и она со мной делает уроки. Математику мы прорешиваем вперед максимально.
— Для обычных детей это все очень странно, конечно.
— Наверняка. У меня подруга есть — не из фигурного катания, она балетом занимается. Она даже расписание мне выстроила, когда мы можем встретиться. И как-то раз она говорит: «Да мы с тобой, похоже, вообще не можем видеться, ты постоянно где-то, это ужасно, как вообще можно так жить!» А я отвечаю: «Мне вообще отлично живется» (смеется). Все замечательно.
— В балете разве иначе?
— Она ходит на три часа подряд. То есть не как у нас — лед, хореография, заминка, перерыв, а прям с ходу. И потом у нее еще фортепиано.
Я, кстати, тоже играла ведь. Как раз лет до семи, пока не перешла к Сергею Дмитриевичу и график не стал слишком плотным. Причем, помню, нормально так играла-то. Этюдики какие-то получались. Но я не жалею, что так сложилось.
— Нынешний сезон у тебя получился прямо прорывным.
— Ну, это заслуга Сергея Дмитриевича и всего штаба…
— Научил давать интервью, да?
— (Смеется.) Нет, серьезно, я правда так считаю. Я делаю то, что мне говорят — выходить, катать, прыгать.
— Подставлять клюшку.
— (Смеется.) Но если честно, в прошлом сезоне была пара неудачных стартов, когда хотелось все бросить. Но меня поддерживали тренеры, мамы, семьи. И все получилось.
— Насколько часто вообще возникало желание бросить?
— А вот дважды. Но я не могу сказать, что прямо хотела закончить. Это, скорее, то чувство, когда вроде все делаешь, но все равно не получается. Я понимала, что точно никогда не брошу, но досадное чувство было. Особенно когда три четверных попробовала в первый раз.
— Сейчас, насколько слышал, ты даже четыре четверных накатывала.
— Да, перед первенством России в Великом Новгороде делала два сальхова и два тулупа. Не сказала бы, что это как-то «вау». Ничего особенного. Просто в последнее время четверные стали необходимостью. Бонус в том, что у четверного базовая стоимость выше и коэффициент GОЕ за одинаковые надбавки больше. Плюс еще бонусы ставят на внутрироссийских стартах.
— Что для тебя наиболее интересно — много четверных или целостная программа? Есть же такое мнение, что ультра-си съедают хореографию.
— Мне кажется, фигурное катание в принципе интересно только в том случае, когда есть и четверные, и программа.
— Как это возможно с четырьмя четверными?
— Думаю, все же возможно. У меня просто это первый год, когда я делаю четверные на соревнованиях, и пока что не получается собрать и их, и программу. Но я работаю сейчас и над второй оценкой в том числе, чтобы был баланс.
— У тебя есть ориентир в этом плане?
— Очень трудно выбрать. Мне кажется, у нас все девочки и прыгают хорошо, и катаются. И образы им всем такие впечатляющие подбирают…
— Какой самый впечатляющий образ за последнее время?
— «Круэлла» у Саши Трусовой. И сам образ, и стрелки, и помада… Это было очень красиво, очень стильно. Я просто дважды фильм смотрела, и мне кажется, что в программе все передалось. У Круэллы же еще были рыжие волосы вначале, так что прямо совпало.
— Сезон закончился — можно учить новые элементы. Слышал, помимо тройного акселя вы еще берете четверной риттбергер.
— Да, риттбергер пробуем. Лутц, скорее всего, попробуем — мы уже делали подводящие упражнения к нему. Я сама очень хочу попробовать четверной лутц. Не знаю, как он будет двигаться, но по ощущениям очень хочется.
— Хотелось бы когда-нибудь попробовать пять четверных в произвольной, как у Саши Трусовой?
— Попробовать — да, хотелось бы. Будет тяжело соединить их с программой, но ведь и в этом смысл приходить на тренировки и работать.
— А ради чего работать?
— Сложно ответить… Но, как и любой спортсмен, назову Олимпийские игры. Если они будут, конечно.